Венчанный свободой.
г.Краснодар к.и. Людмила К.Бондаренко
При встрече с интересной личностью сразу втягиваешься в его пространство, отмечая глубину и оригинальность творческой натуры, образ мыслей, манеру говорить, чувствовать. Под воздействием его магнетических флюид ты растворяешься в эмоциях, неосознанных импульсах, иллюзиях, странных идеях, почти забывая о собственном существовании. Поддаваясь этой обманчивой игре, невольно ищешь подтексты в словах, тонешь в намеках, аллюзиях, предчувствиях. И уже через некоторое время начинаешь смотреть на мир глазами художника, постепенно становясь частью его артистической истории…
Этот феномен эмоционального поглощения объясняется чувством внутренней правды, коим в значительной степени обладают истинные художники. Только творческая личность, независимая от принадлежности к художественному тренду, знает цену художественной правде, рождающейся из бесконечного одиночества и мучительных сомнений, поиска своей идентичности и вечной неудовлетворенности.
Творчество сочинского художника Александра Ивановича Отрошко номинально можно отнести к постнеклассическому этапу в русском изобразительном искусстве, который характеризуется толерантностью в выборе выразительных средств. Было бы странным видеть его среди разрушителей уже некогда разрушенных традиций изобразительного искусства или среди последователей виртуального киборг-искусства. Он трогательно аутентичен со своей трепетной любовью к теплому, искрящемуся бытию, в котором он ощущает присутствие божественного начала.
На самом деле Отрошко как истинный южанин, мало озабочен философскими проблемами и актуальностью своего творчества. Он импульсивен и произволен. Являясь художником по своему естественному существу, он пишет то, что хочет, когда захочет и как хочет, всегда безотносительно художественного тренда, внешней конъюнктуры и правил. По мироощущению Отрошко ближе всего находится к глобальным традиционалистам, стремящимся сохранять вневременные ценности, например, качества настоящего вина или качество настоящих чувств. И, несмотря на большое количество «измов» с приставкой «нео» или «пост», его живопись выглядит убедительной и жизнеспособной, так как основывается на истинных чувствах и глубоких переживаниях.
Достоверность художественных образов Отрошко обусловлена умением мгновенно перевоплощаться. Это наполняет его картины брутальной открытостью и необязательностью переживаний. Все в его живописи как бы случайно. Вот он в образе офицера на водах в белом выходном кителе или интриган в старом дворянском Сочи, охотник, заглянувший в глаза умирающего животного или фольклорный казак у плетня. В ретро-серии его занимает атмосфера праздника, - вот он в образе автомобилиста водит шикарное авто или спешит на вокзал. Все, что пишется художником априори знакомо и органично его натуре. И каждая ситуация переживается с наслаждением сибарита, коллекционирующего ощущения («О старом Сочи», х.м., 80 х 100, 2007; «Конная прогулка в Сочи», х.м., 70 х 87, 2008; «Старый Сочи. Вокзал», х.м., 70 х 87, 2008; «Колодец» 115 х 139, 2009 и др.).
Но есть у него и любимые персонажи и состояния, например, образ виноградаря… Да-да, усталого виноградаря, неторопливо объезжающего на старой скрипучей телеге длинные ряды поспевшего янтарного винограда («Сборщик винограда», х.м., 118 х 180, 2009).
Каждое гедонистическое проявление приводит художника в состояние искреннего восторга перед силой жизни. Вырывающийся наружу энтузиазм первооткрывателя захватывает его всецело, не оставляя и тени сомнения в важности момента. Ему дорог сам жизненный поток, состоящий из случайных событий, являющихся солью жизни. (Может быть поэтому так стилистически разнообразны его живописные серии и отдельные работы?) При взгляде на работы Отрошко вспоминаются неистребимо жизнеутверждающие образы Ф.Феллини, Р.Роллана, В.Шукшина, Э-М. Ремарка, так как в его живописных сериях ощущаются и зрелая страсть, и идущая из глубины веков духовность, эпикурейская откровенность желаний и наивное ожидание чуда!
Находясь в постоянном внутреннем диалоге с собственными перфекционисткими установками, Отрошко каждый божий день доказывает свое неформальное право быть художником. Это является его внутренней пружиной, доминирующим мотивом, организующим жизнь. Художник работает с невероятной самоотдачей и преданностью выбранному делу. Он может стремительно в один сеанс создать несколько вариантов на один и тот же сюжет, написав их в духе суровых романтиков, импрессионистов или в стиле критического реализма («Домик бабы Дуни», х.м., 40 х 50, 2006; «Хурма созрела», х.м., 90 х 100, 2007; «Сочи. Морской вокзал», х.м., 132 х 110, 2007; «Гадание на кофейной гуще», х.м., 40 х 100, 2008; «В ожидании Олимпиады», 60 х 80, 2008 и др.).
Чтобы не терять свежести восприятия художник часто отправляется «за песнями» к знаменитому художнику - дядюшке О.П.Отрошко в Ярославль или посещает родных в кубанских станицах. Несмотря на тяготы дороги, он бесконечно рад видеть и слышать окружающий мир, людей, природу, цветы, животных, которые воспринимаются им через сюжетообразующий фокус. Поводом для игры воображения может служить любое событие: выпавший снег, обнаженные ноги красавицы, чашка горячего кофе или шум бегущей по волне мечты о призрачном счастье. Так, оживают ушедшие в небытие волнительные романтические образы старого Сочи, возникают фольклорные образы, увиденные влюбленным взглядом художника («Качели», х.м.,85х 95, 2007; «Старый Сочи. Набережная», х.м., 60 х80, 2007; «Дорога к дому», х.м., 62 х 63, 2007; «Ночной Сочи», 69 х83, 2009 и др.).
Часто во время творческих командировок Отрошко возит за собой небольшой караван из этюдов и зарисовок. Эта оперативная легкость натуры является, пожалуй, отличительной чертой также и творчества. При каждой поездке по Краснодарскому краю накапливается целый обоз эмоций, состояний, который затем трансформируется в сочинской мастерской художника в большие выставочные картины.
Эти большие холсты живут в мастерской по несколько лет. Александр Иванович переписывает их много раз, давая им состояться и вызреть как хорошему вину («Буйволы», х.м., 120 х 80,2000 ; «Хурма созрела», х.м., 90 х 100; «Сумерки. Поселок Эсто-Садок, х.м., 115 х 167, 2009 и др.). В целом, им создано за 30 лет творческой работы более 5 000 работ(!), большинство из которых осталось в частных коллекциях в России и за рубежом. (Только 14 из них находится в сочинской резиденции в коллекции В.В.Путина). Можно достоверно сказать, что на юге России такой работоспособностью обладают немногие художники, даже те, кто имеет почетные звания. Александр Иванович же, как настоящий свободный художник, относится к официальному статусу спокойно, без особых рефлексий. Ему важно писать, и как можно больше, и по разным поводам. (В декабре 2009 г. художник стал призером Краевого конкурса в области изобразительного искусства.)
Присущая Отрошко широта натуры проявляется не только в творчестве, но и в обыденной жизни. Понимание и принятие многообразия мира были ему привиты в семье. Искрящаяся разными ожиданиями, приключениями жизненная энергия с детства бурлила в мальчике, толкая его на бесконечные шалости, пока не произошла однажды встреча с искусством. Оно властно заявило о своих бескомпромиссных правилах во время встречи с дядей – известным и любимым многими художником – анималистом О.П. Отрошко. Тогда мальчик, оторвавшись на миг от детства, впервые пережил эмоциональное потрясение. Робкие прикосновения кисти к блестящей массе красок определили его дальнейшую судьбу. Тогда-то он и решил стать художником.
В настоящее время А. И. Отрошко живет и работает в Сочи. Его мастерская расположена на мансардном этаже типичного сочинского дома, стоящего на одной из горных вершин. Вытянутое вдоль крыши помещение больше напоминает своей изломанностью кулуары средневекового замка. За каждым поворотом живут картины, этюды, вытеснившие хозяина к единственно светлому месту – окну. Оно же служит еще и выходом на крышу. Периодически художник с мольбертом буквально «выходит в свет», с высоты положения наблюдая за любимым Сочи. Балансируя на волнистом шифере, он заряжается энергией города, возвращая затем миру свои эмоции в виде этюдов, романтических пейзажей, жанровых сцен и живописных скетчей.
Семья Отрошко по-русски хлебосольна и гостеприимна. Тон задает Александр Иванович. То и дело вырывающееся из его уст старомодное «миль пардон» сразу напоминает присутствующим о его корнях. «Миль пардон» могли говорить его отец, прадед и прадеды. Эта фраза, как и родовые иконы, является генетическим символом, крепко связывающим обыденное сознание художника с прошлым - с его прапрадедами, воевавшими на Елисейских полях и прадедами, охранявшими Его Императорское Величество. Поэтому художник, как двуликий Янус, одновременно обращен в прошлое и в будущее. Его неистребимое тяготение к самостийности и к творческим событиям уравновешивается плейстероценовым чувством домашнего очага. Это особенное ощущение собственной судьбы придает Отрошко романтические черты очарованного странника, переполненного трепетной любовью к совершенному в своем несовершенстве миру. Венчанный с чувством свободы, художник каждый раз опускается в самую гущу жизни, чтобы затем воспарить над обыденностью в своем творчестве. Богатое воображение экспансивно погружает его в разные ситуации. Вот художник, наслаждаясь музыкой фестиваля, растворяется в легкомысленной пестрой толпе или созерцает в тиши роскошное цветение магнолий; борется с обжигающе холодными брызгами горной реки, а вечером уныло сидит со стариками, ожидая чуда пришествия Олимпиады («Летнее кафе на Набережной», х.м., 90 х 110, 2009; «Сплав на реке Мзынте», 70 х 87, 2007-2009, «Дорога на Красную поляну», х.м., 79 х 82 , 2007 и др. ). В нем как бы полной жизнью живут сразу несколько человек, тонких и брутальных, сильных и одновременно сентиментальных. Художественные образы возникают спонтанно, вдруг, воплощаясь в выразительных сериях, этюдах, картинах. Разнообразные персонажи шумной толпой перемещаются с бульваров, пляжей, кафе, рынков, неся с собой праздничную атмосферу в холсты. И живописец, захваченный бурлящим движением, стремительно пишет хаотичные силуэты случайных персонажей, заставляя их ловкими и точными движениями кисти стоять, бежать, есть, плыть. Стремясь сохранить непосредственность чувств, художник сочетает в одном холсте, казалось бы, не сочетаемое, эскизную динамичность деталей при общем стремлении к целостности и полноте картины («Цветочный рынок», х.м., 80 х 80, 2007-2009, «Новый год в Сочи», 80 х 90, 2007, «Сочи. Морской вокзал» х.м., 132 х 110, 2007 и др.).
Творчество А.Отрошко трудно ассоциировать с каким-либо одним направлением. Реалистические натурные пейзажи сменяются декоративной фестивальной серией. А ретроспективные театральные композиции стилистически варируются с простодушными импрессионистическими жанровыми образами. Можно констатировать, что каждый последующий этап не похож на предыдущий период. Художник одинаково убедителен и в реалистическом направлении, и неоэкспрессионистических образах, критическом реализме и сентиментальных ретро-сериях.
Такой диапазон сбивает с толку зрителя. Он опасен и в классификации творчества и не очень удобен для упрочения артистического брэнда. Где Отрошко настоящий- когда он «малюет» кукольные лица казачек или когда лихо и артистично в широкой цветовой палитре пишет улицы Сочи, когда реалистично фиксирует трогательных белых коз или когда театрально эскизно воссоздает в сложной ограниченной палитре ретро-образы? Реалистическая манера письма в духе русского реалистического искусства конца ХХ века сменяется вдруг тяжелым критическим реализмом, а постимпрессионическая манера сменяется открытой оформительской декоративностью («Козочки», х.м., 50 х 60, 2009; «Сплав на реке Мзынте», 70 х 87, 2007-2009, «Кубанский мотив», х.м., 70 х 90 2007… ). К чему эти метания на протяжении длительного периода времени, и зачем так часто, «сезонно» менять живописную манеру? Почти каждые три года?!
Художник как бы ходит по кругу, периодически становясь то учеником, то мастером. Наиболее удачные решения, закрепившиеся в одной серии, не переходят в другую. Они тот час исчезают, не напоминая о своем существовании в другой живописной ситуации. К примеру, трудно себе представить, что жизнерадостные, залитые солнцем улицы писал тот же художник, что и строгие виды академической дачи. Разнится цветовая палитра, манера письма, настроение. В южных работах палитра широкая, безудержная, открыто декоративная, иногда даже салонная. В северных реалистических пейзажах, напротив, палитра ограничена, манера письма обстоятельна и индифферентна. Может быть, это объясняется отсутствием доминанты в творческой манере или является признаком невысокой живописной культуры? Почему художник, в отличие от других, не эксплуатирует удачно найденный пластический ход? Что за часто присутствующая в холстах Отрошко фантастическая торопливость и небрежность?!
Возможно, дело в том, что Отрошко не центрирован, а СВОБОДЕН! Свободен в непостоянстве визуальных предпочтений и раскован в эмоциях. Лишенный каких-либо устойчивых творческих стереотипов, он потакает своим прихотям и капризам. Не обремененный тяжелыми путами хрестоматийных знаний, он слушает самого себя, свои чувства и состояния, находясь в постоянном поиске самовыражения. Благо, что ему это инструментально и ментально доступно. Как и всякий стоящий художник, он не уверен в истинности своего пути, поэтому периодически меняет доминанты, пробуя себя в разных качествах, перевоплощаясь в звуки ветра, раскачивающего вековые кроны деревьев, растворяясь в ажурных линиях теней, становясь пыльной, раскаленной солнцем дорогой, по которой устало едет Виноградарь…
